Жизнь текла спокойно и монотонно. Иногда Люба смотрела с квартирной хозяйкой телевизор. И вот однажды она увидела репортаж с очередного этапа кубка мира по биатлону. Она залюбовалась быстроногими спортсменами, радовалась, когда они попадали в цель и огорчалась, когда промахивались. С этого дня Люба потеряла покой. Ей очень хотелось заниматься этим видом спорта. Она понимала, что ей никогда не попасть в элиту, но почему бы не позаниматься для себя?
Как-то раз, после утренней дойки, её подруга сказала:
-Прикинь, мой братан по бегу всех обскакал, теперь его в сборную России протолкнуть хотят.
-А где он соревнуется?
-Да он в политехническом колледже учится. Там спортивных секций куча, чем хочешь, тем и занимайся. И бег, и волейбол, и баскетбол, и лыжи, и стрельба и даже этот... как его... когда на лыжах бегают и стреляют...
-Биатлон?
-Во-во, биатлон.
И Люба решила поступить в этот колледж — неважно, на какую специальность, лишь бы получить возможность заниматься биатлоном. Бегать на лыжах она умеет, стрелять тоже — за чем же дело стало?
И в первый же выходной Люба поехала в Храбров, где находился тот самый колледж. Она узнала условия приёма, и с тех пор всё свободное время сидела за книжками. В тёплую погоду она уходила заниматься в лес, который как будто помогал ей,  не давал устать, освежал её мозг, нагруженный знаниями из книжек.
Люба поступила на специальность с каким-то мудрёным и расплывчатым названием, но это было неважно. Ведь она поступила, у неё есть место в общежитии, а главное — возможность заниматься этим прекрасным видом спорта!
В комнате, кроме Любы, было ещё 2 жилицы. Маше, как и Любе, было 19, а вот Назире — уже 32. Она сразу после школы пошла работать, и санитаркой была, и дворником, потом стала торговать пирожками. Но потом ей стало как-то неуютно без образования, и она поступила в этот колледж — решила стать продавцом с «корочками».
-Это ж надо! - говорили на этаже. - Додумался же кто-то поселить двух 19-летних соплюх со взрослой женщиной...
Впрочем, разница в возрасте не мешала соседкам ладить друг с другом. Назира не позволяла себе помыкать Любой и Машей. Общежитие было трёхэтажное, смешанное.  На каждый этаж — одна большая кухня с четырьмя плитами.  На каждой кухне стояло два огромных холодильника, и по молчаливой договорённости, все свёртки с едой были подписаны. Народ там жил разный, и если из холодильников еду не воровали, то с плиты — за милую душу.  Поставишь кастрюльку на огонь и, если караулить не будешь, то еду из кастрюльки украдут. Девушки и Назира подкопили денег и купили себе маленькую электроплитку, чтобы готовить в комнате. Конечно, плитку приходилось прятать, если бы комендант обнаружила её, выселение было бы неминуемо.
Вскоре после начала учебного года Люба пришла в биатлонную секцию и попросилась туда. Руководитель секции посмотрел на неё недоверчиво, но решил попробовать. Вдруг да получится что-нибудь!
И у неё получилось. Правда, пришлось немного повозиться со стрельбой — ведь до сих пор Люба стреляла только из охотничьего ружья, а спортивная винтовка — это совсем другое.
Годы учёбы пролетели быстро. Сама учёба особого удовольствия Любе не доставляла, но она получала твёрдые «четвёрки», кроме того, её часто посылали на всякие городские и областные спартакиады, а также на соревнования среди среднеспециальных учебных заведений. Ради этих соревнований, ради возможности пробежаться на лыжах и по пути пострелять Люба была готова терпеть самые скучные занятия!
А в свободное от учёбы и соревнований время Люба училась готовить. Правда, в основном татарские блюда — сказалось влияние соседки, ставшей её учительницей по кулинарии. А поскольку общежитие было смешанным, Люба научилась общению с самыми разными людьми, и скоро нашла общий язык практически со всеми.
Окончив колледж, Люба устроилась в отдел снабжения одного проектного института. Её поселили в общежитие, которое занимало всего 2 этажа в одном подъезде старого сталинского дома,  и было там всего 14 комнат, и все друг с другом были знакомы и знали друг о друге почти всё: кто с кем встречается, кто что купил и даже что лежит в холодильнике. У Любы было 2 соседки, работавшие в том же институте. Надя была инженером, а Лена — юристом. В общежитии была большая кухня с электроплитами. Там можно было спокойно оставлять свои кастрюльки и сковородки без присмотра — всё оставалось цело. Сотрудницы постарше, которым перевалило за 30, но которые так и не вышли замуж, учили молоденьких вести хозяйство. Одна из них научила Любу печь пироги. Но самое главное — этот проектный институт славился своими доморощенными спортсменами. Биатлонистов там, правда, не было, но один лыжник подсказал Любе, где и у кого можно тренироваться. И Люба попала к опытному тренеру Морозову.
Надо сказать, что жизнь в общежитии была бы однообразна, если бы не... Ну конечно, как можно забыть святую святых каждого общежития - вахтёров? Каждый день на заветном посту по очереди сидели 3 старушки. Когда Люба пришла селиться, дежурила маленькая приятная старушка — баба Настя.
-Ой, девонька, где-то я тебя видела, - сказала она. Только ты, кажись, помельче была да постройнее. Ты откуда будешь-то?
Слово за слово, и выяснилось, что баба Настя училась в одном классе с Любиной бабушкой по матери. Потом подруги продолжали встречаться. Баба Настя помнила покойную Любину маму ребёнком, и тут — на тебе, знакомые черты. Потом они часто болтали, баба Настя рассказала, что её сын зарабатывает прилично, а сноха — просто золото, и они зовут её жить к себе, но она не хочет никому быть в тягость. Вот когда не сможет работать — другое дело. По истечении суток бабу Настю сменяла баба Шура — это была дородная, громкоголосая женщина, если в общежитие заходил кто-то посторонний, она спрашивала «к кому?» так оглушительно, что посетитель на первых порах пугался. После ответа по всему общежитию разносилось «нет её» или «дома она, проходи». Случалось, она приходила на дежурство выпивши, но на её характере это не отражалось. Она была страшна лишь снаружи, но в душе очень добра.
Однако в бочке мёда обязательно бывает ложка дёгтя. И раз в трое суток обитательницам общежития приходилось её вкушать. Ложка дёгтя являлась в лице бабы Гали — моложавой тётки, возможно, когда-то красивой, но с ядовитым, пронзительным голосом. Гостям она устраивала настоящий допрос, когда гости уходили, отпускала им вслед язвительные замечания, которые могли касаться чего угодно — внешности, голоса, сумки в руках. На приветствия не отвечала и всегда старалась сказать какую-нибудь гадость. А уж довести кого-нибудь до слёз она считала делом чести. Стоило Любе поселиться в общежитии, баба Галя начала придираться к ней по поводу и без. Постоянно называла Любу «дылдой», «коровой», цеплялась то к её причёске, то к содержимому пакета с продуктами, если ей удавалось что-нибудь разглядеть. Зимой, когда Люба поздно возвращалась с тренировок, стала твердить, что девушка гуляет неизвестно с кем, а то и промышляет у гостиниц. Однажды она обозвала Любу непотребным словом, доведя девушку до слёз.
-Я тебя постоянно на том пятачке вижу! - скрипела старуха. - Непонятно, что ли, на какие шиши ты себе шапку новую купила? (Шапка была куплена на барахолке у китайца).
Нет смысла приводить все эти оскорбления, которыми осыпала Любу зарвавшаяся вахтёрша. Но сей поток был прерван появлением Лены, вернувшейся с рынка.
-Послушайте, уважаемая! - сказала она. - Я пойду к коменданту и скажу, что в нашем общежитии работает уголовный элемент.
-Кого? - переспросила вахтёрша.
-Не «кого», а «что»! - поправила Лена. -Клевета — уголовное преступление. - И процитировала наизусть статью из уголовного кодекса, касавшуюся клеветы.

Хоть убей, не помню! Про какую-то славянку... Точно не про Бранкович, у него для неё своя кличка - "свинья на лыжах". Кажется, с дояркой он сравнил какую-то болгарку.

я промолчу )))))

Да не молчи, говори, что хочешь - муж на этот форум не ходит. Он вообще женофоб каких поискать. Я потом сочинила ещё один рассказ со своей героиней, правда, там рассказывается про сто о том, как она отмечала победу в соревнованиях, застолье. Выложить сюда или не надо?